Социальная или как более правильно назвать жанровая живопись не претендует на звания шедевра но это жизнь и жизнь реальная. Типичный русский "малый голландец" Илларион Михайлович Прянишников.
Очень интересно обратить внимание на отношение к этой картине в различные эпохи и при различных политических системах:
"В области искусств изобразительных мы находим нежелательной цензурную опеку, ее “педагогический гнет”. Цензура несомненно стесняет свободу художественного творчества: имея впереди возможный запрет, художник наш часто отказывается от трактовки сюжетов, свойственных данному настроению его художественной мысли, или трактует их не со всею искренностью. Для характеристики цензурной опеки последних 25 лет приводим несколько фактов. Среди ряда картин, снятых цензурой с публичных выставок, напоминаем следующие:
Ярошенко. “У острога”. Большое полотно, изображающее молодую девушку, стоящую у стен тюрьмы и с грустью смотрящую на высокие решетчатые окна. Прянишников. “У тихой пристани”. Жанровая картина: пожилой чиновник, после трудового дня, улегся на ночь в постель и перед сном читает ведомости; рядом его жена приготовляется ложиться спать. Заметим, что ничего сколько-нибудь нарушающего чувства приличия в этой картине нет. ..."
СЕРОВ, И. С. ОСТРОУХОВ — В КОМИССИЮ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО КРУЖКА.
<2 апреля 1905 г. Москва>
Записка о цензуре в области изобразительных искусств
http://valentinserov.ru/perepiska05
А ниже строки из романа Моисей Наумович Авербаха - К вящей славе Господней (http://www.kawelmacher.ru/averbach_pers_roman4.htm)
Время более близкое к нашему времени.
"...– Да! – продолжала Наташа. – Последуем дальше!.. Вот перед нами картина крупного мастера кисти, Прянишникова Иллариона Михайловича... «У тихой пристани». Вот!.. Небольшая!.. Художник ее написал под конец своей жизни, когда в активе его уже числились важные для политического воспитания масс художественные полотна: «Порожняки», «Шутники» и так далее. Но что мы здесь видим?.. Незначительный, мелкий сюжет!.. Банальная сцена!.. Супруги готовятся спать. Муж, старый брюзга и чинуша, страдает бессонницей. Он читает в постели газету. Мягкий свет керосиновой лампы освещает лысую голову, впалую грудь, стариковские руки. А рядом – жена, почти молодая, темноволосая, полная, крепкая. Она стоит лицом к свету и, спустив бретельку с плеча, что-то ищет в рубашке. Сквозь мягкую, тонкую, очень не новую ткань светится пышная грудь. Муж на нее и не смотрит. Он абсолютно спокоен. Какая скучная проза!.. Какое болото мещанства!.. Эти люди не уважают друг друга! Их отношения, чувства и быт некрасивы и нечистоплотны, они соотносятся с внутренним видом – мы говорим, с интерьером – их комнаты, тонущей в полумраке. Вот, посмотрите внимательней. Огромный, но малозаметный киот и иконы, венские стулья; светло-серый женский корсет, брошенный сзади стола, поверх юбок; ширмы и коврики, груда подушек, стеганое одеяло... Здесь люди боятся свежего воздуха... здесь приглушается все-все живое!..
Наташа вздохнула и продолжала:
– Увы!.. Картина имела успех у невзыскательной публики. Художник дважды ее повторял. Это было потворство мещанскому вкусу, ведь нет в ней высоких стремлений, нет большой мысли... Жаль таланта художника, потраченного на зарисовку мелочного быта.
– Что она мелет?! – шепнул Александр Сергеевич Марусе. – Художника жаль?!. Нет большой мысли?!.
И вслух произнес:
– Разрешите вопрос! Почему вы считаете, что биология старости – мелкая мысль? Осень в природе, осенние пейзажи Левитана, Саврасова, Шишкина – это что-то большое, прекрасное, а осень людей, внутренний мир стариков – это не только скучная проза, но даже «болото мещанства»?! Я не согласен. Неверно!.. И ниоткуда не видно, что персонажи картины не уважают друг друга или боятся свежего воздуха, ниоткуда не видно, что их отношения нечистоплотные, что старик, лежащий в постели, – брюзга и чинуша, и к тому же страдает бессонницей. Все это – выдумки, предположения, они ни на чем не основаны. Нет!.. Картина прекрасна и глубока!.. В ней много печального юмора, жизненной правды и даже трагизма. Подумайте сами: прожита долгая жизнь, страсти остыли, люди привыкли друг к другу, и то, что казалось когда-то тайной и таинством, стало обычным и повседневным. Картина правдива, она говорит о проблеме, могущей встать почти перед всеми людьми.
– Что вы?! Какая проблема?! – почти закричала Наташа. – В этой картине все мелко, в ней нет борьбы классов, нет социальных проблем!
– И не нужно!.. Жанр не тот!.. Здесь психология старости. Здесь прекрасно даны два могучих явления: увядание и привыкание. Разве они не достойны внимания крупных художников?!. А термин ваш – «мелочный быт»?!. Как надо его понимать?!. Ведь не каждый родится во дворце! Народ живет в «хижинах», в «мелочном» быте, но, между прочим, любит и чувствует так же, как и в хоромах, и даже – газеты читает! Не от бессонницы, а от – интереса к событиям в мире!
Наташины пальцы сплелись. Она покраснела, смутилась.
– Не знаю!.. сказала она нерешительно. – Наверное, можно и так понимать... Но нас... инструктируют... мы же специально проходим... теперь точка зрения... – она совершенно смешалась. – Вы извините меня!.. Ведь я на работе!.. Мне надо продолжать экскурсию…
И она повела экскурсантов вперед..."
Авторская копия картины находится в Вологодской областной картинной галереи http://www.cultinfo.ru/gallery/prof.htm
Где находится оригинал неизвестно.
Очень интересно обратить внимание на отношение к этой картине в различные эпохи и при различных политических системах:
"В области искусств изобразительных мы находим нежелательной цензурную опеку, ее “педагогический гнет”. Цензура несомненно стесняет свободу художественного творчества: имея впереди возможный запрет, художник наш часто отказывается от трактовки сюжетов, свойственных данному настроению его художественной мысли, или трактует их не со всею искренностью. Для характеристики цензурной опеки последних 25 лет приводим несколько фактов. Среди ряда картин, снятых цензурой с публичных выставок, напоминаем следующие:
Ярошенко. “У острога”. Большое полотно, изображающее молодую девушку, стоящую у стен тюрьмы и с грустью смотрящую на высокие решетчатые окна. Прянишников. “У тихой пристани”. Жанровая картина: пожилой чиновник, после трудового дня, улегся на ночь в постель и перед сном читает ведомости; рядом его жена приготовляется ложиться спать. Заметим, что ничего сколько-нибудь нарушающего чувства приличия в этой картине нет. ..."
СЕРОВ, И. С. ОСТРОУХОВ — В КОМИССИЮ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО КРУЖКА.
<2 апреля 1905 г. Москва>
Записка о цензуре в области изобразительных искусств
http://valentinserov.ru/perepiska05
А ниже строки из романа Моисей Наумович Авербаха - К вящей славе Господней (http://www.kawelmacher.ru/averbach_pers_roman4.htm)
Время более близкое к нашему времени.
"...– Да! – продолжала Наташа. – Последуем дальше!.. Вот перед нами картина крупного мастера кисти, Прянишникова Иллариона Михайловича... «У тихой пристани». Вот!.. Небольшая!.. Художник ее написал под конец своей жизни, когда в активе его уже числились важные для политического воспитания масс художественные полотна: «Порожняки», «Шутники» и так далее. Но что мы здесь видим?.. Незначительный, мелкий сюжет!.. Банальная сцена!.. Супруги готовятся спать. Муж, старый брюзга и чинуша, страдает бессонницей. Он читает в постели газету. Мягкий свет керосиновой лампы освещает лысую голову, впалую грудь, стариковские руки. А рядом – жена, почти молодая, темноволосая, полная, крепкая. Она стоит лицом к свету и, спустив бретельку с плеча, что-то ищет в рубашке. Сквозь мягкую, тонкую, очень не новую ткань светится пышная грудь. Муж на нее и не смотрит. Он абсолютно спокоен. Какая скучная проза!.. Какое болото мещанства!.. Эти люди не уважают друг друга! Их отношения, чувства и быт некрасивы и нечистоплотны, они соотносятся с внутренним видом – мы говорим, с интерьером – их комнаты, тонущей в полумраке. Вот, посмотрите внимательней. Огромный, но малозаметный киот и иконы, венские стулья; светло-серый женский корсет, брошенный сзади стола, поверх юбок; ширмы и коврики, груда подушек, стеганое одеяло... Здесь люди боятся свежего воздуха... здесь приглушается все-все живое!..
Наташа вздохнула и продолжала:
– Увы!.. Картина имела успех у невзыскательной публики. Художник дважды ее повторял. Это было потворство мещанскому вкусу, ведь нет в ней высоких стремлений, нет большой мысли... Жаль таланта художника, потраченного на зарисовку мелочного быта.
– Что она мелет?! – шепнул Александр Сергеевич Марусе. – Художника жаль?!. Нет большой мысли?!.
И вслух произнес:
– Разрешите вопрос! Почему вы считаете, что биология старости – мелкая мысль? Осень в природе, осенние пейзажи Левитана, Саврасова, Шишкина – это что-то большое, прекрасное, а осень людей, внутренний мир стариков – это не только скучная проза, но даже «болото мещанства»?! Я не согласен. Неверно!.. И ниоткуда не видно, что персонажи картины не уважают друг друга или боятся свежего воздуха, ниоткуда не видно, что их отношения нечистоплотные, что старик, лежащий в постели, – брюзга и чинуша, и к тому же страдает бессонницей. Все это – выдумки, предположения, они ни на чем не основаны. Нет!.. Картина прекрасна и глубока!.. В ней много печального юмора, жизненной правды и даже трагизма. Подумайте сами: прожита долгая жизнь, страсти остыли, люди привыкли друг к другу, и то, что казалось когда-то тайной и таинством, стало обычным и повседневным. Картина правдива, она говорит о проблеме, могущей встать почти перед всеми людьми.
– Что вы?! Какая проблема?! – почти закричала Наташа. – В этой картине все мелко, в ней нет борьбы классов, нет социальных проблем!
– И не нужно!.. Жанр не тот!.. Здесь психология старости. Здесь прекрасно даны два могучих явления: увядание и привыкание. Разве они не достойны внимания крупных художников?!. А термин ваш – «мелочный быт»?!. Как надо его понимать?!. Ведь не каждый родится во дворце! Народ живет в «хижинах», в «мелочном» быте, но, между прочим, любит и чувствует так же, как и в хоромах, и даже – газеты читает! Не от бессонницы, а от – интереса к событиям в мире!
Наташины пальцы сплелись. Она покраснела, смутилась.
– Не знаю!.. сказала она нерешительно. – Наверное, можно и так понимать... Но нас... инструктируют... мы же специально проходим... теперь точка зрения... – она совершенно смешалась. – Вы извините меня!.. Ведь я на работе!.. Мне надо продолжать экскурсию…
И она повела экскурсантов вперед..."
Авторская копия картины находится в Вологодской областной картинной галереи http://www.cultinfo.ru/gallery/prof.htm
Где находится оригинал неизвестно.
